(1922)
Давид БУРЛЮК 
ПРЕВОСХОДСТВА
1. Небо чище, небо выше
Всех кто здесь прилежно дышит,
2. А вода всегда светлей
Девьих призрачных очей.
3 И нежней речной песок,
Чем согретый твой сосок.
4. Камень, камень ты умней,
Всех задумчивых людей.
5. И безмерная машина
Силе хладной исполина.
(1915)
* * *
Солнцу светить ведь не лень,
Ветру свистеть незадача,
Веточку выбросит пень,
Море жемчужину, плача.
Мне же жалко часов,
Я не лишуся охоты
Вечно разыскивать слов
Дружно шагающих роты...
(1914)
* * *
Часы угрюмых старцев
Дрожит их задержав засов.
И скуден изможденный дар ценвниц
лепечущих как некий хлебодар
Но я! я! виночерпий
Я ломаю свой череп и
Свою душу...
(1914)
И.А.Р.
Каждый молод молод молод
В животе чертовский голод
Так идите же за мной...
За моей спиной
Я бросаю гордый клич
Этот краткий спич!
Будем кушать камни травы
Сладость гореч и отравы
Будем лопать пустоту
Глубину и высоту
Птиц, зверей, чудовищ, рыб,
Ветер, глины, соль и зыбь!
Каждый молод молод молод
В животе чертовский голод
Всё что встретим на пути
Может в пищу нам идти.
(1913)
Василий КАМЕНСКИЙ
ЗОЛОТОРОЗСЫПЬЮВИНОЧЬ
Золоторозсыпььювиночь
(1916)
* * *
РЕКАЧКАЧАЙКА
(1916)
Моя молитва
Господи
Меня помилуй
И прости.
Я летал
На аероплане.
Теперь в канаве
Хочу крапивой
Расти.
Аминь.
(1916)
Роман ЯКОБСОН
мзглыбжвуо йихъяндрью чтлщэк
хн фя съп скыполза а Втаб-длкни тьяпра
какайздчи евреец чернильница
(1915)
ПТИЬОКМОНЬ
молокослащиьком
удалекойпращиком
уйьмано
футурошноьсвайрено
помазалисердызоь
сладошносащо
молокосо
(1913)
Слезжит рябидии нруньга сно -
Коневама усмешки подтишок,
Да замолчите же нечисти ругты -
глазами выкрасил подол мозга,
Зверями ястребло пьяны гага -
Сквозь солнце плещется моя нога.
Сьезжает с кручи костыль средины
Нечаят желтый скачков вихры,
За хвост нырнула игры кладбище
Кобелья проседь стучит виски
Гормай у сланца щипцы сьедая
И горы руки подняли продн.
Крылошко батюшка камешек горя -
Ябуда радугу глаза,
Вынырник пальца стального
По морю вскочит в рукав
Ягода стражи не больно
Еду на черствых буграх.
Сергей
ТРЕТЬЯКОВ
РОМАНС
ГОЛОДНОГО
Небо оклеено
газетами
Земля обрюзгла
фонари над сумерками недопетым
Светят тускло.
Червячком охры из тюбика фонарь на сырую
панель.
Из четырехэтажного кубика
Оркестрион и хмель,
Чувствую ребро ворота
У самых ушей.
Храпенье мокрого города
3аглушило писк мышей.
Ветер качает кадилами
Дуговых фонарей вверху,
Озябшему стали немилыми
Дамы с зонтом и в меху,
Лицо слезится ненамеренно.
Куда пойдешь?
Все возможности проверены.
Всё — ложь.
1913
* * *
Игорь ТЕРЕНТЬЕВ
Серенький козлик
Моснял мазами сено
Кутка неизверная
Тена фразам исчерна
Нерно прокатом
Окатом высокотом
Вуста уста стали
Сихи мелбормхаули
Мотма борма смений
Выборма вылисма вымотма
Выбормотался гений
Вот как.
(1918)
К занятию Палестины англичанами
Сойнека жынэйра
Липитароза куба
Вейда лейдэ
Цюбэ
Тука стука вэй
Ойок кйок Эбь
Хэпцуп
Уп
Пи
(1918)
Плохое отличается от хорошего
очень мало
Немудрено что иногда всё кажется ясным
Можно читать Апухтина с удовольствием
Прибавляя щепотку сиролеха
А вокруг палочки дирижёра витают
бегемоты.
(1919)
* * *
Хрисанф
Не мне золотить канделябром
Небо, где свечи потухли.
Иду с человеческим табором,
Страсть обращая в угли.
Увижу ль урны поправивших
И потолок мой лазурным?
Кто мне сердце разбудит на клавишах
Черным ноктюрном?
Кто зажжёт наверху
электричество,
Канделябры, и люстры, и лампы?
Сойдёт ли ко мне Беатриче
С твоего лица, как с эстампа?
С грустью целуясь, за табором
Иду и гадаю пасьянсы.
За потухшим давно канделябром
Ветер каких-то субстанций.
(1913)
Николай АСЕЕВ
Осмейте
Разговор о смерти,
Пусть жизнь пройдёт не по-моему
Под глупое тявканье пушек,
И неба зрачки наполнив помоями,
Зальется дождем из лягушек.
Я знаю, как алчно о
Вы бросились к этой стране,
Где время убито, как вальдшнеп,
И дни все страшней и странней;
И эти стихи стали пачкой летучек,
Которых прочесть никому не посметь,
Где краской сырою ложится на тучах
«Оксана жизнь и Оксана — смерть!"
Чьи губы новы и чьи руки — не Вы,
Чьи косы минное и шире Невы,
Как росы упали от туч до травы,
И ветер новых войск: —
Небывших дней толпа
Ведет межмирный поиск,
Где синий сбит колпак
И эту русую росу
И эту крещеную грозу
Я первый звездам донесу.
(1916)
Илья ЗДАНЕВИЧ (Ильязд)
Болтовня
чакача рукача
яхари качики срахари
теоти нести вести бирести
паганячики вмести
ехчака чока
чока сучока
рачики жачики бачики кока
1922 Париж
* * *
Валерий БРЮСОВ
Треугольник
Я
еле
качая
веревки
въ синели,
не различая
синихъ тоновъ
и милой головки
летаю в просторе
крылатый какъ птица
межъ лиловыхъ кустовъ!
но въ заманчивомъ взоре,
знаю, блещетъ алея зарница!
и я счастливъ ею безъ словъ!
Анатолий МАРИЕНГОФ
Ивану Старцеву
Даже грязными, как торговок
Подолы,
Люди, люблю вас.
Что нам, мучительно-нездоровым,
Теперь -
Чистота глаз
Савонаролы,
Изжога
Благочестия
И лести,
Давида псалмы,
Когда от Бога
Отрезаны мы,
Как купоны от серии.
(1917)
Ночь, как стрела, вытекла из
огромного глаза
И на крыши сползла по ресницам.
Встала печаль как Лазарь,
И побежала на улицы рыдать и виниться.
Кидалась на шеи - и все шарахались
И кричали: безумная!
И в барабанные перепонки вопами страха.
Били, как в звенящие бубны.
(1917)
Пятнышко, как от раздавленной
клюквы.
Тише. Не хлопайте дверью. Человек...
Простенькие четыре буквы:
- умер.
(1918)
Словно навозные кучи кабан,
Разворачивает души отчаяние. —
И как не лопнули перепонки барабанные
У земли от визга стальных гортаней?!
Смотрите, смотрите: одни горбатые,
Шестнадцатилетние безобразней старух, —
Только шрапнели кувыркаются акробатами
Под треск космических оплеух.
Какие юродивые накликали миру
Ширококрылых когтистых вьюг?
Разве можно сегодня спокойно галопировать
Даже на выдрессированной кобыле по кругу?!
Ах, не привыкнуть к жужжанию пуль
(Уху верста, а не мили и ярды).
Какой же, какой цирюльник
Обреет пожарами рыжие бакенбарды?
Неужели только глаза ребенка
Увижу в доме душевнобольных?
И как не лопнули барабанные перепонки
У земли от визга гортаней стальных?!
(1919)
Александр КУСИКОВ
Я считаю биенье виска,
Я слежу за движением стрелки,
В мигах вечность хочу отыскать,
Как спириты в дрожащей тарелке.
Жизнь моя - только пули полёт.
Хрупкий мир уходящих мельканий,
Как весною надтреснутый лёд,
Неожиданно канет.
(1919)
Николай ЭРДМАН
Осени осенью осень
Мусор,
Вчерашнего сна швабры
Ресниц наружу
Горькое пойло
Стихов сердцу знакомо
Донельзя.
Опять и опять на подносе
Месяца селезень
Комом
В облаках войлок
Как в лужу
Ран Иисуса
Гвоздей острые телу жабры.
(1919)
* * *
Вечер насел петухом и скомкал
Наседку зари потерявшую перья.
Языком отопру как фомкой
Ваших глаз золотые двери я.
И пока не набухнут розовым
Звёзд распушённые вербы
Не устану солёные слёзы Вам
Ведрами губ вычерпывать.
(1920)
Я знаю -
в заливах глаз
неводом ресниц
зрачок поэта
пойман
Любой закинет удочку
с пятнадцатой ступени лба
в заливы
глаз
Но тщетно бьётся поплавок
а с ним чужой крючок воображенья
Им не поймать
зрачка
Он неводом границ
поэта
пойман
(1924)
Вадим ШЕРШЕНЕВИЧ
ПРИНЦИП ГАРМОНИЗАЦИИ ОБРАЗА
И один. И прискорбный. И проходят оравой,
Точно выкрики пьяниц, шаги ушлых дней.
И продрогшим котенком из поганой канавы
Вылезаю, измокший, из памяти своей.
Да, из пляски вчерашней,
Пляски губ слишком страшной,
Слишком жгучей, как молния среди грома расплат,
Сколько раз не любовь, а цыганский романс
бесшабашный
Уносил, чтоб зарыть бережливей, чем клад.
И всё глубже на лбу угрюмеют складки,
Как на животе женщины, рожавшей не раз,
И синяки у глаз,
Обложки синей тетрадки,
Где детским почерком о злых поцелуях рассказ.
Но проходишь, и снова я верю блеснувшим
Ресницам твоим
И беспомощно нежным словам,
Как дикарь робко верит своим обманувшим,
Бессильным, слепым,
Деревянным богам.
(Октябрь 1917)
ПРИНЦИП ПОЭТИЧЕСКОЙ ГРАММАТИКИ
День минус солнце плюс оба
Полюса скрипят проселком веков.
Над нами в небе пам-пам пляшет злоба,
Где аэро качается в гамаке ветров.
Лечь — улицы. Сесть — палисадник.
Вскочить — небоскребы до звезд.
О, горло! Весенний рассадник
Хрипоты и невиданных слез.
О сердце! Какого пророчества
Ты ждешь, чтоб вконец устать
И каждую вещь по имени-отчеству
Вежливо не называть?!
Уткнись в мою душу, не ерзай,
Наседкой страстей не клохчи
И аппаратиком Морза
По ленте вен не стучи!
Отдираю леса и доски
С памятника завтрашних жить;
Со свистком полицейским, как с соской,
Обмочившись, осень лежит...
Возвращаясь с какого-то пира
Минус разум плюс пули солдат,
Эти нежные весны на крыльях вампира
Пролетают глядеть в никуда.
(Ноябрь 1918)
ПРИНЦИП ЗВУКА МИНУС ОБРАЗ
Влюбится чиновник, изгрызанный молью
входящих и старый,
В какую-нибудь молоденькую, худощавую дрянь
И натвердит ей, бренча гитарой,
Слова простые и запыленные, как герань.
Влюбится профессор, в очках, плешеватый,
Отвыкший от жизни, от сердец, от стихов,
И любовь в старинном переплете цитаты
Поднесет растерявшейся с букетом цветов.
Влюбится поэт и хвастает: «Выграню
Ваше имя солнцами по лазури я!»
Ну, а как если все слова любви заиграны,
Будто вальс «На сопках Маньчжурии»?!
Хочется придумать для любви не слова, а вздох
малый,
Нежный, как пушок у лебедя под крылом,
А дурни назовут декадентом, пожалуй,
И футуристом — написавший критический том!
Им ли поверить, что в синий,
Синий,
Дымный день у озера, роняя перья, как белые капли,
Лебедь не по-лебяжьи твердит о любви лебедине,
А на чужом языке (стрекозы или цапли).
Когда в петлицу облаков вставлена луна чайная,
Как расскажу словами людскими
Про твои поцелуи необычайные
И про твое невозможное имя?!
Вылупляется бабочка июня из зеленого кокона мая,
Через май за полдень любовь не устанет расти,
И вместо прискучившего: «Я люблю тебя, дорогая!» —
Прокричу: «Пинь-пинь-ти-ти-ти!»
Это демон, крестя меня миру на муки,
Человечьему сердцу дал лишь людские слова,
Не поймет даже та, которой губ тяну я руки,
Мое простое: «Дэ-сэ-сэ-фиоррррр-эй-ва!»
Осталось придумывать небывалые созвучья,
Малярною кистью вычерчивать профиль тонкий лица
И душу, хотящую крика, измучить
Невозможностью крикнуть о любви до конца!
(Март 1918)
ДИНАМАС СТАТИКИ
Стволы стреляют в небо от жары,
И тишина вся в дырьях криков птичьих.
У воздуха веснушки мошкары
И робость летних непривычек.
Спит солнечный карась вверху,
Где пруд в кувшинках облаков и непроточно,
И сеет в зёрна тени в мху
Шмель - пёстрый почтальон цветочный.
Вдали авто сверлит у полдня зуб,
И полдень запрокинулся, неловок...
И мыслей муравьи ползут
По пням вчерашних недомолвок.
(1919)
Леонид ЧЕРНОВ
ЭКВИЛИБРИСТИКА ОБРАЗА
«Ярмарке мечтателей»
Ночь — алмазный хлев, в котором мы доили
Вымя неба, где сосцы — в звезде.
В колокольнях сердца зазвонили
Мы — Пономари Страстей.
В букварях Любви —
Колумбы ижиц солнца,
Акробаты сумасшедших ласк.
Рундучки поэтов — захлебнуться бронзой
(Раненой луны бараний глаз).
Кардиналы Страсти — бешенств Аллилуйа,
Прожигатели ночных динамо-снов.
Мы — барышники смертельных поцелуев
И бродяги в царственный Любовь!
Мы — мошенники в своем Екклезиасте,
Мы трактире мук —
Любви аукцион.
Мы — лабазники сверкающего Счастья
Открывать ликующий Притон!
На базаре дрожи — снов эквилибристы,
От заразы грез —
Стихов презерватив.
Мы в Театре Бунтов — первые артисты,
Каждый с алой солнцой
Плещущей груди!
Но в вертепе звездном мы плести монисто —
Дьявола и Бога на одном кресте.
Мы — бродяги в Счастье, мы — имажинисты,
Спекулянты бешенств, дьяконы Страстей.
(Апрель 1923)
ПРОФСОЮЗ СУМАСШЕДШИХ
Интродукция
Друзьям - имажинистам:
Виктории Белаковской, Сергею Гончарову,
Иосифу Кричевскому, Георгию Филянскому
Эй — все, кому нудно в вонючей квартире
Чадить в этих днях, как грошовые свечи, —
Давайте откроем
Единственный в мире
Профсоюз Сумасшедших!
В этой жизни бездарной, как мозг недоноска,
В неделях,
Хрипящих, как злой онанист, —
Плевком — на огни из дешевого воска
И ревом в Любовь — громовое Проснись!
И средь тех, что колбасами в буднях висели,
Чтоб валюту, вагоны и кожу ловить, —
Мы в огненных розах
Свистим в карусели
Веселой, бушующей, пьяной Любви.
И вместо того, чтоб блохой в Упродкоме
Сверлить головою
Отчетов свинец, —
Голодные, юные — души знакомить
С жонглерами тел и пасхальных сердец.
В этой жизни «нормальной», где тупость овечья,
Где в плесени дней — невозможная вонь, —
Мы,
Люди в цветах,
Конечно - сумасшедшие,
Которым повсюду - "Вон!"
.................................................................
Так давайте же к солнцу прямо чрез
тучи,
Чтобы радугой в небо железные плечи,
Давайте откроем - весёлый, могучий -
Профсоюз Сумасшедших!
(1922)
Рюрик ИВНЕВ
Я убил залетевшего в щели,
Залетевшего в щели жука,
И потом на измятой постели
Я без жизни, без мысли, без цели
Больно сдавливал жилы виска.
Он был вредный, жестокий, опасный,
Но он жил, он шумел, он жужжал.
Ах, зачем я комок желто-красный
С отвращеньем, со злобой напрасной,
Завернувши в бумагу держал?
А потом, позабыв свои бредни,
С постной миною нищему грош
Протяну, возвращаясь с обедни,
Как наглец, как обманщик последний!..
Боже правый! Просишь ли? Поймёшь?
(1912)
Михайль СЕМЕНКО
МОЛОДЫЕ АВИАТОРЫ
Я приветствую вас, молодые
авиаторы,
И тепло пожимаю руки.
Сдвинулся искусственный экватор,
У моего порога вырос бамбук.
Я освещаю сердца бензинного блеском
Шум пропеллера и кожаное кепи.
Все огражденное рушьте с треском -
Интернацинальте степи!
(1918)
ОЖИДАНИЕ
Прошло 5 весёлых трамваев.
Вас нету.
Ах, как зимно на углу ожидать вас в мае,
Когда пустота немая
в сердце поэта.
Вышла панна - совсем не похожа на Вас,
Ландышами благоухая.
И долго-долго следил мой взгляд,
Как каблучки блестят,
И мечты качали меня, играя.
(1918)
СТИХ ("фффф")
фффф
дуло кашляло
шшшш
шипело шумно за машиною
грязеснег -
в тумане
сани - сани
колыхали хрустенья
смягчали сипеньем
злились фигурно
ветки
нежные кокетки
сверкающими взглядами
кхе кхе кхе
!Вы.
(1919)
НОЧЬ
Ночь прислушивается к пустым
улицам
И к тротуарам немым
Когда на тумбе сидит красноармеец
И целится в месяц -
Когда город замрёт после 2-х часов ночи
Изредка по мостовой простучит
Затихнет холодным электричеством облит
Подшучивая над звёздным небом -
Тихо в стенах комнаты
Капает из водопровода
Работа закончена -
Спать -
Не хочется -
Словно недоделал чего-то -
Утро.
Газеты чай и обед
И суета на вечерних улицах
Оседает и шумит в ушах
Пока не закапает из водопровода.
(1920)
перевод с украинского В.
Михановского
Александр МОРОЗОВ
(группа СМОГ)
КИЧНЕЗКУ которого ищем,
совсем ЗУЧЕКЧИН уж
подпрыг ЧИКЕКУЗНуть
собрался.
Перепре(стал)вратился:
КУЗНЕЧИК
